В Красноярске вынесли приговор врачу, которая спасала умирающего больного и оказалась за это на скамье подсудимых: Алевтину Хориняк, терапевта с 50-летним стажем, суд приговорил к 15 тысячам рублей штрафа. Напомним, врач выписала платный рецепт на сильный анальгетик умирающему от рака больному. Эта история случилась еще в 2009 году, перед майскими праздниками, а льготных поставок трамадола (препарат, в котором нуждался больной) в городе не было. За сострадание к пациенту Алевтину Петровну осудили сразу по двум статьям: «подделка документов» и «незаконный оборот сильнодействующих веществ с целью сбыта». «Подделка» заключалась в том, что больной был не прикреплен к ее поликлинике. А «сбыт» - в двух выписанных рецептах вместо положенного одного. Судебные разбирательства тянулись два года, на Хориняк следователи наркоконтроля собрали три тома уголовного дела, по 250 страниц каждое. В зале суда, кроме родных и близких Алевтины Петровны собрались и ее пациенты, которые пришли поддержать своего врача:
- Она до десяти вечера по больным ходила. Когда пациентов много, грипп или еще какая напасть в городе, она придет вечером, еще и 10 раз извинится, что так поздно. Таких врачей сейчас единицы! Несправедливо это, такого человека наказывать, - переживает за терапевта Валентина Алешина, пациентка с ее участка.
32 страницы приговора судья зачитывала почти два часа. Алевтина Петровна в легком платочке на голове, светло-розовом пиджаке, внешне держалась спокойно, с достоинством. Но видимо далось ей это спокойствие нелегко: из материалов суда выходит, что она со всех сторон виновата - что выписала «рецептурные бланки строгой отчетности» больному, который не был прикреплен к ее поликлинике, никогда туда не обращался, а значит, Хориняк не имела права выписывать ему обезболивающее. И что онкобольной Виктор Сечин (которому помогла Хориняк) на отсутствие препаратов не жаловался, говорила терапевт поликлиники, в которой он наблюдался и чтобы «у него закончился препарат – а она не выписала», такого тоже не было. В итоге суд признал доводы защиты несостоятельными – нарушила инструкции, значит виновна!
Алевтина Хориняк с приговором не согласна и будет искать справедливости уже в краевом суде:
- Можно было следствие не вести, а сразу объявить приговор! Потому что показания свидетелей, моих пациентов, матери больного - судебное следствие все отвергло. И дело не 15 тысячах, понимаете, даже если 5 рублей - если я не совершала преступление и больной умирал! На последнее слушание пригласили высокого фармокологического специалиста из Минздрава, который сказал, что федеральный льготник имеет право на получение бесплатных препаратов, и если врач ему выписывает платный рецепт, то нарушает права этого больного. А как же права больного, который страдает, умирает от боли?! Это что, тоже ведь нарушение? Тем более, что есть документы, подтверждающие, что по льготе этого препарата в городе не было. Их почему-то в суде не учли. А больной, оказывается, не жаловался, не нуждался в лекарствах, а я, преступница, выписала ему, неприкрепленному, препарат. А перед 1 мая куда его было прикреплять? Если я в Красноярском крае не найду никаких концов, значит пойду дальше. Буду обращаться туда, куда только мне позволят. Я не хочу ТАК заканчивать свою деятельность, 50 лет безупречного труда, 4 поколения пациентов… У следователей Госнаркоконтроля очень тяжелая, ответственная работа, потому что они проходят катком по судьбам людей. Я проходила под этим катком два года.
КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА
Ловить наркоманов сложнее, чем оставить больных без лекарств
- Если сравнить, сколько наркотических препаратов употребляется по медпоказаниям в России и других странах, то окажется, что у нас - в десятки раз меньше, - рассказывает эксперт по здравоохранению, руководитель Центра социальной экономики Давид Мелик-Гусейнов. - Заметьте, речь идет вовсе не о наркоманах, которым эти препараты нужны для кайфа. У нас сейчас получают наркотики для обезболивания только 8 - 9% тех, кто в них реально нуждается. То есть даже меньше чем каждый десятый может рассчитывать на облегчение страшных мук при раке и других тяжелых болезнях.
Почему так происходит? В советские времена, говорят эксперты, было больше аптек, врачей, государство держало под контролем применение наркотических лекарств, в том числе благодаря развитию системы соцобслуживания, патронажа больных. А когда на все это перестало хватать средств, современная Россия пошла по пути закручивания гаек: вместо того чтобы содержать штат патронажных медсестер, вести постоянное наблюдение за больными, взяли и ужесточили отпуск сильнодействующих лекарств.
- Сейчас, чтобы получить обезболивающее с наркотиком, больному или его родственнику придется пройти семь кругов ада, - продолжает Мелик-Гусейнов. - Сначала нужно попасть к районному онкологу - чтобы он дал заключение, что такой препарат положен пациенту по медпоказаниям. Потом - к участковому терапевту, который должен взять в определенном кабинете бланк строгой отчетности под роспись, вернуться в свой кабинет, заполнить бланк и поставить четыре печати, сходив еще к трем (!) разным должностным лицам поликлиники. А после этого, если человек придет за лекарством в аптеку в праздничные дни либо в начале месяца, то, скорее всего, ничего не получит. Потому что в большинстве случаев поликлиники не успевают передать в аптеки списки пациентов, имеющих право на наркотические обезболивающие. Тогда нужно снова идти к врачам и умолять, чтобы передали эти списки...
Причем рецепты на лекарства с наркотиком бывают только льготные - купить такие препараты по «платному» рецепту по закону просто невозможно, поясняет эксперт. В то же время все больше аптек отказывается брать на реализацию сильные обезболивающие: правила хранения-отпуска настолько жестоки, что себе дороже.
- Полтора года назад в Подмосковье был случай: ребенок умирал от рака, - вспоминает Мелик-Гусейнов. - На месте не было детского онколога, который дал бы заключение, что нужны наркотики. А взрослый онколог не взял это на себя. В итоге обезболивающего достать не удалось. Ребенка похоронили в закрытом гробу - от нестерпимой боли он бился так, что в кровь искусал губы и выбил себе зубы.
Кто в ответе за решение проблемы? Государственные инстанции кивают друг на друга. Минздрав ссылается на то, что жесткий приказ об отпуске лекарств разработан в соответствии с требованиями, которые выдвигает Госнаркоконтроль. Чиновники этого ведомства заявляют, что лишь борются с нарушениями и в нормальный порядок отпуска лекарств не вмешиваются. В общем, похоже, вопрос не решится, пока этого не потребует, ударив кулаком по столу, сам президент.
Беседовала Анна ДОБРЮХА.
МНЕНИЯ
Против
«Мы так можем все в сострадание превратить»
Иван ХОРОШЕВ, адвокат Красноярской коллегии адвокатов:
- В этом случае есть смягчающее обстоятельство - спасение умирающего пациента. Но это не исключает уголовной ответственности. Иначе мы так в сострадание все сможем превратить!
За
«Законы не должны быть садистскими!»
Евгения ПОПЛАВСКАЯ, президент Ордена милосердия и социальной защиты:
- Да, законы нужно исполнять. Но они не должны быть такими садистскими! Если четко прописано, что врач не имеет права делать что-то, невзирая на клятву Гиппократа, то он оказывается между двух огней: то ли ему инструкции соблюдать, то ли человека спасать. Почему тогда в законе не указано, что врач в таком-то и таком-то случае, не нарушая каких-то человеческих и профессиональных принципов, может поступить так? В данной истории судить нужно не врача, а чиновников, которые не обеспечили перед праздниками город льготными лекарствами.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Терапевта с 50-летним стажем будут судить за спасение пациента
Алевтина Хориняк, 71-летняя врач-терапевт из Красноярска, больше 50-ти из которых она работает в медицине, оказалась на скамье подсудимых за то, что выписала сильнодействующий препарат умирающему больному. Семью Виктора Сечина, которому помогла с лекарствами, женщина знала больше 20 лет, и ухаживала за умирающим от рака отцом Виктора, потом за ним самим. Это случилось в 2009 году, перед майскими праздниками, а льготных поставок трамадола (лекарство из группы наркотических средств, обладает выраженным обезболивающим действием – ред.) в городе не было. (Читать далее)