«Комсомолка» представляет новую коллекцию «Великие поэты»
Фото: KP.RU-Абакан
«Комсомолка» выпустила для Вас коллецию «Великие поэты». 40 томов, самых изумительных лириков последнего тысячелетия - таких, чье стихотворение, запав человеку в душу, способно изменить жизнь. В коллекции и классики мировой поэзии - Данте, Петрарка, Франсуа Вийон, Шекспир, Байрон и Омар Хайям, и классики русской - от Пушкина и Лермонтова до Евтушенко и Высоцкого, и незаслуженно забытые советские поэты - такие, как Семен Кирсанов.
Человек, который соберет и прочтет эти книги, сможет с полным правом называть себя знатоком поэзии.
КАК СОБРАТЬ КОЛЛЕКЦИЮ:
1. *Получить первый том коллекции можно при покупки газеты «Комсомольская правда» от 6 декабря 2012 года.
В республике Хакасия ТОЛЬКО в киосках «Лига-пресс», почтовых отделениях города и республики, в магазинах «Кругозор», «Почтовая тройка», а также точках продажи прессы по следующим адресам:
В республике Тува ТОЛЬКО в киосках «Тува печать».
2. Если вы подписчик газеты «Комсомольская правда», то, предъявив подписной абонемент (индексы: 50057, 84754, 14671, 84750, 84756, 14673) после 10 декабря в своем почтовом отделении, вы можете получить первый бесплатный том в ПОДАРОК.
ВНИМАНИЕ!!!
Второй том коллекции «Уильям Шекспир» поступит в продажу 7 декабря 2012 вместе с еженедельным номером газеты «Комсомольская правда».
Заместитель редактора отдела культуры Денис Корсаков - о своем любимом поэте: "Солнце русской поэзии".
- Орфея растерзали менады. Пушкина растерзали его поклонники. Члены этого фан-клуба полтора столетия соперничали - кто лучше сможет выразить свой восторг; среди них были гении (вроде Набокова), хорошие писатели (вроде Людмилы Петрушевской), простые честные умные люди. Набоков потратил несколько лет жизни на предельно точный и совершенно мертвый перевод «Онегина» на английский, Петрушевская год назад написала такую статью для книги «Литературная матрица», что после ее прочтения хотелось набрать 03.
Были и сравнительно тихие пациенты (в моем детстве Пушкин ассоциировался с невыносимо скучными телепередачами, где старушки, сидя под зелеными лампами и зажмурившись от удовольствия, читали вслух «Я вас любил»). А были и очень опасные - школьные учителя. Не надо, школьник, ни о чем думать,не надо ничего чувствовать, изволь только повторять, что он величайший русский поэт - да выучи наизусть «Бурю».
Пушкина требовалось любить. Это не было выбором, это было обязанностью. Его вбивали в головы молотками, и одно это рождало протест. Он начал мумифицироваться и превращаться в идолище под чудовищной грудой славословий. Для меня многие его строки затерты и навсегда потеряны; чтобы оценить их свежесть и прелесть, нужно скомкать и выбросить свою жизнь и родиться заново.
Но у него, к счастью, много дивных строк.
Пушкин совсем не стареет - его хранят царственные легкость и свобода. Если стихи, например, Некрасова - это чернозем, какая-то тяжелая субстанция, которую можно помять в руках, то стихи Пушкина - из воздуха и света. Именно легкость, именно мнимая небрежность и сделали солнцем русской поэзии этого маленького голубоглазого человека, жизнерадостного меланхолика, который странно одевался, опасался зайцев, играл в стихотворениях джаз задолго до изобретения джаза, первым полностью - до конца, абсолютно - овладел русским языком, подружившись с каждым словом в отдельностии уговорив их все взвиться в воздух, сиять и двигаться в совершенной гармонии. И слова счастливы, и Пушкин счастлив.
Орланд их имена читает Соединенны вензелом; Их буква каждая гвоздем Герою сердце пробивает. (…) Он силится вообразить, Что вензеля в сей роще дикой Начертаны все - может быть - Другой, не этой Анджеликой.
Это из его перевода нескольких строф «Неистового Роланда» Ариосто. Вы можете поверить,что русский язык настолько мало изменился с 1826 года? Вы чувствуете это чудесное кружение соединившихся в танце слов?
Но - тише, тише; в случае с этим бедным поэтом так и тянет присоединиться к психической эпидемии и нагромождать свои ликующие эпитеты, без которых он прекрасно обойдется.