Премия Рунета-2020
Красноярск
0°
Boom metrics

НАТО собралось на саммит, чтобы ругать Россию, но тут приехал Трамп...

Обсуждаем саммит НАТО и ультиматум Трампа, предстоящую встречу президентов России и США, высылку дипломатов из Греции, отставку Джонсона и рост госдолга с Михаилом Леонтьевым, Ильей Савельевым и Михаилом Юрьевым
НАТО собралось на саммит, чтобы ругать Россию, но тут приехал Трамп...

НАТО собралось на саммит, чтобы ругать Россию, но тут приехал Трамп...

Савельев:

- Добрый вечер, дорогие друзья, это «Главная тема». В студии Илья Савельев, Михаил Юрьев и Михаил Леонтьев. Начать хотелось бы с неоднозначного события. Я про футбол опять. Мы вроде проиграли, но вроде при этом выиграли.

Юрьев:

- Ну, выиграть не выиграли, но проиграли не позорно.

Леонтьев:

- Проиграли очень достойно. И теперь, если хорваты станут чемпионами, то вообще мы проиграли чемпиону. А команда выглядит великолепно.

Юрьев:

- Мы, собственно, на первое место и не претендовали.

Леонтьев:

- На самом деле это невежливо. Мы не для того заманили сюда всех, всем рассказывая, что у нас нет футбола, что команда – дерьмо и т.д., чтобы всех на эту команду намотать, а для того, чтобы устроить праздник футбола. Я шучу, конечно.

Юрьев:

- Наша команда показала себя совершенно нормально.

Леонтьев:

- Теперь самое главное, чтобы она каким-то образом сохранилась. Потому что мы помним команду Хиддинка, которая была.

Савельев:

- Я хотел сказать свое мнение. Вызывает гордость в целом команда, но один человек, который не дает мне покоя, это, конечно, Федя Смолов, который… Так пижонски нельзя бить пенальти, когда за тобой вся страна, когда футболисты в прямом смысле слова проливали кровь…

Леонтьев:

- Откуда ты знаешь, может быть, у него просто был нервный срыв.

Юрьев:

- А что он сделал?

Савельев:

- Он ударил свой пенальти не так, как завещал Дзюба, со всей силы и по центру, а он решил попижонить, подбросил изящно мяч...

Леонтьев:

- В руки вратарю.

Савельев:

- Но не в четвертьфинале же чемпионата мира.

Леонтьев:

- Фернандес вообще мимо ворот пробил.

Савельев:

- Фернандес за 120 минут отдал все. Он как ходил-то после этого, непонятно.

Юрьев:

- Послушайте, друзья, ну что тут обсуждать? Обосраться не позорно, позорно не стараться.

Леонтьев:

- Конечно, волю команда проявила потрясающую. Я хотел еще на одну тему пару слов сказать, поскольку немножко знаю. Весь этот кипеж по поводу Вида. Я немножко общаюсь с хорватами. У него есть репутация, футболист он очень хороший. С футболистами это бывает, поэтому это все не по теме, никакого там не было… Он вообще не задумывался, потому что как-то задумываться не привык. Он на Украине играл, там – практически как на родине…

Юрьев:

- Я вообще не понимаю, о чем вы говорите. Никто злобу к нему не испытывает, но наказан он за это будет. Ни «Слава Украине», ни «Зиг хайль» в нашей стране кричать не разрешается.

Леонтьев:

- Но он понятия не имеет…

Юрьев:

- А мне насрать, о чем он имеет понятие, а о чем не имеет. Он будет за это наказан.

Леонтьев:

- Он понятия не имеет, что это бандеровский лозунг.

Юрьев:

- Это его проблемы.

Савельев:

- Незнание закона, как говорится, не освобождает… Слушайте, все-таки не мальчик он, немножко, наверное, газеты читает.

Леонтьев:

- Ну не надо из этого делать… Тем более что он 10 раз извинился. А Хорватия извинялась за него, извиняется все время.

Юрьев:

- Вот когда Хорватия извинилась, на этом действительно вопрос исчерпан.

Леонтьев:

- И он лично извинился.

Юрьев:

- На этом вопрос исчерпан. Но сказать, что вопрос был исчерпан изначально… А сейчас его никто уже и не муссирует.

Савельев:

- Да. И за гол мы его простили. А теперь перейдем к новостям более серьезным.

Юрьев:

- Ну, серьезного там тоже мало.

Савельев:

- Есть там персонаж, который все это делает несерьезным. Я говорю про Дональда Трампа.

Юрьев:

- Да если бы он один был. Там все такие персонажи.

Леонтьев:

- На самом деле здесь вопрос трактовки. Дональд наш приехал в НАТО.

Юрьев:

- Наш?

Леонтьев:

- Да. Сейчас появилась мысль… Кстати, на тему наш – не наш. В «Шпигеле» появилась карикатура, когда Меркель приезжала к Путину, там изображен в виде такой чудовищной собаки Трамп. И Меркель говорит Путину: «Это твоя собака?» Путин говорит: «Формально моя, но я уже не уверен». Хорошая карикатура.

Так вот, наш Дональд… Здесь появилась мысль такая, что вот он так Меркель шпынял сотрудничеством с Россией, миллиардами, что это осложнит переговоры, это плохой сигнал и т.д. Некоторые даже очень неглупые, я бы сказал, продвинутые обозреватели это почувствовали как-то. На самом деле это совсем ничего не значит. Это не значит, что он будет зайчиком на переговорах, но это значит, что он просто троллит. Он их все время троллит, этих европейцев, он над ними издевается. Он нашел предмет для издевательства. У него в Америке тяжело ему, потому что там его травят, а здесь они совершенно беззащитные козявки. Поэтому он использует каждый повод. И потом у него еще эта фраза ключевая: никто не говорил про это, а я сказал. Он еще изображает из себя специалиста по жесткому обращению с Россией. У него тоже такой способ защиты. Поэтому никакого сигнала, кроме как просто очередного издевательства над европейцами. Потом он же их склонял к двум процентам ВВП, а на завтраке сказал 4. После этого он встал и ушел.

Савельев:

- Напомню формальность. Саммит НАТО прошел в Брюсселе 11-12 июля, и на нем Дональд Трамп задал новую планку всему альянсу и призвал страны НАТО увеличивать расходы на оборонку с 2 до 4% ВВП.

Леонтьев:

- При этом надо сказать, что страны НАТО в довольно жесткой форме отвергли его требования. Ну, настолько, насколько они могут себе позволить жесткую форму. Даже такой, в общем, гладкий человек, как Столтенберг, и тот заявил, когда Трамп начал говорить, что «Северный поток», миллиарды и т.д., он сказал, что вообще-то мы военный альянс, и двусторонние экономические отношения выходят за рамки компетенции альянса.

Савельев:

- Да. Потому что Трамп начал давить на «Северный поток», дескать, не будете платить за НАТО, отключим газ.

Юрьев:

- Нет, он не говорил, что отключим газ…

Савельев:

- Ну, я образно говорю.

Леонтьев:

- Он сказал: подключим газ, но свой.

Юрьев:

- И этого он не говорил.

Леонтьев:

- Там он этого не говорил, это он говорил отдельно.

Юрьев:

- Нет, он говорил другое. Что вы мало того, что не платите, так еще того, от кого вы нас просите защитить за наши деньги, вы еще их обогащаете. Типа, тогда вы нас обогащайте, если уж не платите сами.

Леонтьев:

- Продолжая тему перспектив. Мы много говорили про это. Договоренность по Украине невозможна, потому что нет предмета. Договоренность по санкциям невозможна, потому что это не входит в полномочия Трампа, у него нет таких полномочий, я думаю, что их и обсуждать не будут. Есть возможность как бы снизить уровень военного противостояния. О чем можно договориться реально? О снижении вероятности военного столкновения. И могут быть конфиденциальные соглашения по Сирии, о которых мы пока не узнаем, скорее всего, потому что там есть конкретика.

Юрьев:

- А мы-то что получим? Мы и так побеждаем.

Леонтьев:

- Дело не в этом. Они хотят (израильтяне всегда всё формулируют максималистски), чтобы Иран убрался из Сирии. Иран из Сирии не уберется.

Юрьев:

- Не в этом дело. Я понимаю, что это максималистски. Я про другое. Израиль этого хочет, ну и пусть дальше хочет.

Леонтьев:

- Мы тоже не против. У нас с Израилем очень хорошие отношения.

Юрьев:

- У нас и с Ираном хорошие отношения.

Леонтьев:

- Там может быть разговор о том, что иранцы отойдут из той зоны, дуги близ границ Израиля, которую…

Юрьев:

- И на хрена нам это с американцами обсуждать?

Леонтьев:

- А с кем еще можно обсуждать Израиль?

Юрьев:

- Это не повод для обсуждения между Россией и США.

Леонтьев:

- Там же есть еще и американские интересы.

Юрьев:

- А мы разве признаём американские интересы в Сирии?

Леонтьев:

- Если мы торгуемся, заключаем компромисс…

Юрьев:

- Я не слышу торга. Торг это когда тебе что-то предлагают. У тебя что-то просят и что-то предлагают взамен.

Леонтьев:

- Я не хочу лезть в эти вопросы, я понимаю, что Трамп хочет уйти из Сирии. Ему нужно уйти, он хочет арабизировать эту штуку, он не хочет оставаться в Сирии. Он много раз это повторял, ему это не нужно, он давал обещания, он свои обещания обычно старается выполнять, кроме тех случаев, когда их блокируют полностью, как это было с Россией. И он из Сирии хочет уйти. Там есть возможность… У него есть некоторое желание, он, возможно, готов идти на какие-то размены, для того чтобы… Размены в смысле уступить…

Юрьев:

- Подожди. Я сам бизнесмен, такой же, как Трамп. Я прекрасно понимаю, что такое торг. Трамп чего-то хочет в Сирии. Одна беда - нам его интересы сами по себе неважны.

Леонтьев:

- Но ему наши тоже неважны.

Юрьев:

- Но мы и так побеждаем.

Леонтьев:

- Мы не везде и не совсем побеждаем. Мы не можем контролировать районы, которые контролируются американцами, вместе с их курдами... Там есть турки. Там очень сложная, многофакторная игра. Поэтому любая договоренность с каким-то из игроков усиливает позиции в общей игре. У нас не идентичные позиции с Иранок, у нас не идентичные позиции с Турцией, у нас не идентичные позиции с остальными арабами, у нас совсем не идентичные позиции с США.

Юрьев:

- Я тебя слышу, а ты меня нет. Все, что ты говоришь, абсолютно правильно. Но только можно двумя разными способами добиваться своих интересов. Неважно, о чем идет речь – о конкуренции между компаниями на рынке или о конкуренции между державами в третьей стране. Есть способ, о котором говоришь ты, - договориться, отдать что-то из своих интересов, получить что-то взамен. Это нормальный способ. Но все почему-то в последние лет 20 полнейшей феминизации мирового сообщества забыли, что это вообще-то вспомогательный способ, а основной способ – это просто победить, разорить на хрен конкурента, войти в столицу…

Леонтьев:

- Соединенные Штаты победить? В какую столицу войти? В Дамаск войти?

Юрьев:

- Миша, пожалуйста, я тебя прошу слушать меня. Я тебе говорю про вообще конкуренцию – про конкуренцию в войне, про конкуренцию на рынке. Можем ли мы конкурировать и побеждать Соединенные Штаты в Сирии? Запросто.

Леонтьев:

- Каким образом? Путем военного столкновения с ними?

Юрьев:

- Да.

Леонтьев:

- Мы и так добились совершенно иных позиций там, практически невероятных, именно за счет военных успехов. Это и позволяет нам рассчитывать на возможность каких-то договоренностей, какого-то торга на условиях, для нас приемлемых. Вот и всё.

Савельев:

- Они, со своей стороны, тоже должны нам что-то предложить.

Леонтьев:

- Конечно.

Савельев:

- А что нам от них надо?

Леонтьев:

- В конце концов, если они легитимируют Асада (а, собственно, они почти готовы это сделать)…

Савельев:

- А что изменится оттого, что американцы легитимируют Асада? Он что так был никому не нужный с их стороны. Ну, они скажут, что он есть.

Леонтьев:

- Ты глупость говоришь. Если их коалиция легитимирует Асада, практически война прекращается.

Юрьев:

- Война прекратится и так после разгрома последних очагов сопротивления. Америка воевать не будет. Поэтому уйдет она из своей базы на границе с Иорданией или не уйдет, никакого практического значения для нашей страны это не имеет.

Леонтьев:

- Я немножко лучше тебя знаю Сирию. Война там не кончится так. Надо к нашей военной пропаганде относиться чуть более критично. Не так все так, совсем не так. Север вообще контролируется турками, с которыми у нас отношения сложного такого, хитрого сотрудничества.

Юрьев:

- Только у американцев с турками отношения еще сложнее. И влиять на турок они могут в еще меньше степени.

Леонтьев:

- А при чем здесь влиять на турок? Просто для того, чтобы выстраивать позицию, тебе надо снимать вызовы и угрозы. Те же самые курды, например. Я не очень верю, что кто-то сирийских курдов, получающих военно-техническую помощь, просто так кто-то разгромит. Тем более что курды не только в Сирии проживают, есть еще много разных курдов, и с ними тоже разные отношения. С иракскими курдами разные отношения. Это некий клубок, и этот клубок надо распутывать потихонечку, имея в руках такой козырь, как действительно серьезные военные успехи.

Юрьев:

- Не надо никакие клубки распутывать. Вот был такой Гордий, которому, как вы знаете, предложили распутать узел, который никто не может распутать (есть такое древнегреческое предание). Он достал меч и на хрен его разрубил. Так и надо решать все проблемы.

Леонтьев:

- Я хочу тебе сказать, что основной боевой силой в войне является сирийская армия. А Сирия, включая армию, крайне истощена. Они находились на грани исчезновения, эти силы военные сирийские. Они держались довольно долго почти одни (ну, иранцы им помогали). Это тоже вопрос не такой простой. Им неоткуда просто брать живую силу. А живая сила противника, если его стимулировать, то есть так называемых террористов, исламистов, она, извините, неисчерпаема, потому что это весь арабский мир. И загонять туда в огромном количестве народ, если будет такая политическая воля со стороны, условно говоря, саудитов и американцев, это может продолжаться до бесконечности.

Савельев:

- Может быть, у меня дилетантский взгляд, но если мы сейчас получим какие-то возможности для соглашения с американцами…

Леонтьев:

- Слушай, в Афганистане у нас была полная военная победа, как и у американцев первоначально. Ну и что? А в итоге, когда мы выходили, мы не контролировали ничего, кроме городов и дорог основных. Все остальное было под контролем у разного рода оппозиции.

Савельев:

- Если американцы оставят курдов в покое, это, получается, будет наша проблема. Потому что нам нужно будет ее обсуждать с турками.

Леонтьев:

- Ну да, будет другая проблема. Ну и что? Что значит - оставят в покое? Они их в покое совсем не оставят. Они могут просто пойти на какие-то уступки. Еще раз говорю, я лучше знаю Сирию, чем Миша, но не настолько хорошо, чтобы сейчас расклады военно-политические давать. Но я знаю, что там есть некоторая возможность для конфиденциальных договоренностей каких-то.

Продолжая тему перспектив саммита, я оттолкнусь от комментария уважаемого обозревателя, публициста Жоры Бовта. Он все практически правильно говорил. Дело не в этом. Дело в том, что он поднял имеющую право на существование тему, что если бы у нас с американцами, особенно в нефтегазовой сфере, были бы гораздо более плотные отношения (а такая возможность как бы была), то, вполне возможно, была бы другая реакция на всё – и на Крым, и т.д. Когда это многомиллиардные отношения.

Юрьев:

- Это не про Америку.

Леонтьев:

- Но он почему-то говорил о том, что американцы, очевидно, хотели доли какие-то покупать в наших нефтяных компаниях, а наши их не пустили, а теперь китайцев пускают, а китайцы это то же самое, и китайцев пускают на худших условиях для нас, чем американцы хотели. На самом деле это не так. Не хочу худого слова сказать, но напомню, что если говорить об истории Ходорковского и ЮКОСа, тот и правда готовил предпродажку. И частично за это и огреб. Это была чистая предпродажка – в несколько тычков продать компанию и уйти в политику. Ну, была у американцев, ConocoPhillips, по-моему, доля, они ее сами продали и ушли. А что касается Exxon, который якобы чего-то хотел, Exxon никаких долей не хотел. Exxon хотел совместных проектов. У нас действительно соглашение о стратегическом сотрудничестве у Роснефти с ними было. Они были готовы работать на этих условиях. За что орден Дружбы Народов получился? За то, что его прогнали в шею? Совершенно нет. Exxon прогнали американские власти.

Юрьев:

- Я подтверждаю. Я имел дело с Exxon Mobil по бизнесу. Они в отличие от других вообще не очень любят покупать доли в конкурирующих компаниях, это не их стратегия. Но я обращаю ваше внимание, что довольно большой долей стала владеть в той же Роснефти BP. А между прочим, BP… Вы не смотрите на название, после слияния с Amoco она вообще-то американская компания с точки зрения места регистрации, а вовсе уже не английская.

Леонтьев:

- Она британская компания.

Юрьев:

- Нет. Главный ее холдинг зарегистрирован в США.

Леонтьев:

- Ну, по составу акционеров, наверное…

Юрьев:

- Нет. Место регистрации главного холдинга. Это было требование в свое время при разрешении на приобретение Amoco американских властей.

Леонтьев:

- Я хочу сказать про другое. Что как раз ровно наоборот с газом. Там до сих пор стоит пустое месторождение Штокман, которое, наверное, теперь уже никому не нужно после сланцевой революции.

Юрьев:

- Но оно дорогое очень.

Леонтьев:

- Оно только на американский рынок было рассчитано.

Юрьев:

- На американский рынок оно еще более дорогое, потому что там газ конечный дешевле. А там очень высокая себестоимость. Дорогое не в смысле, сколько за него просят, а в смысле добывать газ там очень дорого.

Леонтьев:

- Я могу тебе сказать, что желание было у американцев. Не хочется всуе упоминать наших коллег, любимый Газпром…

Юрьев:

- Я вообще считаю, что самый сходный тезис неправильный, что если бы у нас было гораздо более сильное взаимопроникновение активов в нефтегазовой сфере, то с правительством Америки были бы другие отношения. Посмотрите, объем самых разнообразных экономических взаимоотношений у Америки с Китаем, у нас весь нефтегазовый сектор не того размера, хоть бы он весь американцам принадлежал. И что? Означает ли это большее согласие, и есть ли оно между Америкой и Китаем? Да ни хрена.

Леонтьев:

- Хочу сказать, что, к сожалению, те причины, по которым Трамп обостряет сейчас экономические отношения с Китаем, они неактуальны в отношении России, к сожалению. Потому что добиться такого дисбаланса в глобальной, масштабной торговле с Соединенными Штатами, какого добился Китай…

Юрьев:

- Я говорю про другое. Я говорю про то, что пример отношений с Китаем… Кстати, нам пишет один из читателей: «Тайвань Китай США не отдали, несмотря на триллионные интересы». Да ладно Тайвань не отдали, просто отстать не могут.

Леонтьев:

- Ну, Тайвань не отдали, но я хочу заметить одну вещь. И хорошо, что не отдали. Для Китая. Потому что китайское экономическое чудо дэнсяопиновское начиналось огромных с тайваньских инвестиций в Китай.

Юрьев:

- Это давно неактуально.

Леонтьев:

- Сейчас это, конечно, неактуально, но с чего-то надо было начинать.

Юрьев:

- Но он же про сейчас говорит, а не про тогда. В те времена не было взаимных триллионных интересов. Важно, что этот пример четко показывает, доказывает, как математическую теорему, что наличие очень больших взаимных экономических…

Леонтьев:

- Не гарантирует.

Юрьев:

- В случае Америки вообще никакого значения не имеет.

Савельев:

- Давайте вернемся в русло Хельсинки.

Леонтьев:

- Главное, на чем мы сошлись, что основное значение этой встречи все-таки пиар. Другое дело, что пиар должен быть чем-то наполнен. Было предположение, что, возможно, договорятся по дипломатической нормализации, частичной или полной. И это было бы сигналом всем, что вектор отношений немного меняется. Трампу обязательно нужен успех этой встречи, потому что у него выборы в Конгресс.

Савельев:

- Успех – что это значит? Как он будет выглядеть?

Юрьев:

- Успех это то, что можно изобразить убедительно для большинства в качестве успеха. Ничего больше за этим не стоит.

Леонтьев:

- Как Корея.

Юрьев:

- Сфотографироваться вместе.

Савельев:

- С Кореей было, что денуклеаризация, громкие слова. А у нас какие громкие слова могут быть?

Леонтьев:

- Мы можем договориться о глобальном разоружении, но не сделать ни одного шага в эту сторону.

Юрьев:

- Ответить на вопрос, что такое успех для Трампа, очень легко, посмотрев на другой американский пример, только из сферы экономики. Что такое успех для Маска, который производит автомобили? Это вовсе не означает, как вы все, наивные, думаете, получать прибыли от производства автомобилей. Это прошлый век. Главное – убедить публику, что у нас все хорошо. Денег, правда, теряем очень много, но…

Леонтьев:

- Понты дороже денег.

Леонтьев:

- А ты знаешь, что там произошло? Они же никак не могут массовый выпуск наладить. И вообще никакого, они выпускают в единичном количестве.

Юрьев:

- Кто тебе такую глупость сказал?

Леонтьев:

- Реально они не могут достичь тех…

Юрьев:

- Ну, тех, которые они заявляли. Потому что, когда он заявлял, он не имел в виду ничего в реальности.

Леонтьев:

- Они нашли какого-то инженера, которого объявили саботажником. Маск обвинил его во всем и выгнал. А теперь этот человек начинает говорить, причем, похоже, с документами. И он говорит о том, что, во-первых, цифры по выпуску автомобилей завышены на 44%. Что они какие-то бракованные батареи на другие машины переставляют и т.д.

Юрьев:

- Если вернуть к так называемому Хельсинки (потому что для меня нет никакого Хельсинки, а есть город русский Гельсингфорс, возомнивший о себе и называющий себя какими-то непонятными названиями временно), вернуться к предстоящей встрече американского и российского президентов, то я согласен с тем, что цель для обоих лежит в сугубо пиарной плоскости. Поэтому интересы не противоречат друг другу. Это очень важно. Путин готов подыграть Трампу, не потому что Трамп наш агент, как пишут его враги, а просто потому, что Путину что, жалко, что ли. Если бы они за одного и того же избирателя конкурировали, тогда да.

Леонтьев:

- Разный электорат.

Юрьев:

- Разный электорат, разные интересы. Поэтому Путину не жалко ему подыграть, а Трампу, в свою очередь, нисколько не жалко подыграть Путину там, где ему это надо, перед западными европейскими лидерами. А ему-то что от этого – ни тепло, ни холодно.

Леонтьев:

- Можно повторить то, что мы говорили. Для России важным пиар-эффектом является… У нас нет никаких краткосрочных задач спринтерских, как у Трампа, имиджевых задач, но для нас сбить волну истерии, которая все-таки формирует некую политическую реальность, во всяком случае, в отношении с Европой и т.д., это очень важно. Как бы европейцы ни относились к Трампу, сигналы из Вашингтона не принимать не могут, начиная от лидеров политических и кончая медиа, то такой результат будет неизбежно, если это будет успех.

Савельев:

- Ну, вкупе еще с чемпионатом мира. Все-таки народ сейчас вернется, волна какая-то пойдет.

Леонтьев:

- Я бы не преувеличивал долгосрочного влияния чемпионата мира на имидж России. К сожалению, это так не работает, как многие предполагали. Значит, они постараются, они добудут на-гора втрое больше говна, чем собирались, то есть цена вопроса увеличится. С легкостью приведут все в девственное состояние. Они уже начали бомжей там убивать в пиар-целях в Эймсбери. Причем британская пресса написала, что русские готовятся обвинить Британию в организации этого теракта с целью испортить имидж чемпионата мира по футболу. А чего здесь готовится? Мы и так обвиняем их. Это настолько естественно и очевидно. Ну, не бывает от боевых отравляющих веществ типа «Новичка» уровень выживаемости 75%.

Юрьев:

- Я бы за такое боевое отравляющее вещество разработчика уволил бы просто.

Мы все согласны с тем, что задача обеих сторон для встречи – изобразить праздник для наблюдающих. Интересы сходятся, хотя и несколько разные исходные посылы. Поэтому нет никаких проблем с тем, чтобы друг другу подыграть. Я даже готов согласиться с Мишей, вполне возможно, что Сирия будет выбрана в качестве объекта для демонстрации сердечного согласия, которого нет, договоренностей, которые ничего не стоят и не состоятся. Вот в этом смысле почему нет? Тут можно что угодно подтвердить, особенно если ты знаешь, что никто не собирается ничего делать. Повторяю, по моему глубокому убеждению, даже со скидкой на то, что наша пропаганда, как и любая военная пропаганда в мире, несколько приукрашивает события. Тем не менее, при любом приукрашивании территория, контролируемая Асадом, увеличивается довольно быстро, а не уменьшается, а территория, контролируемая противниками, уменьшается, а вовсе не увеличивается. Может быть, все это происходит не такими темпами, как у нас пишется, ну да бог с ним, все равно происходит. Поэтому, по моему глубокому убеждению, сама по себе договоренность по Сирии не очень нам нужна. Я не могу сказать, что категорически нельзя. Какие-то могут быть локальные договоренности действительно выгодны, тут Миша прав. Стратегические договоренности нам не нужны по Сирии.

Леонтьев:

- А там и не пахнет стратегическими договоренностями.

Юрьев:

- Они могли бы быть. Любая сделка – это когда ты говоришь своему собеседнику: ты хочешь того-то по Сирии и предлагаешь за это внутри Сирии вот то-то. То, что ты предлагаешь, мне неинтересно, оно для меня не стоит того, что ты от меня просишь. Я готов сделать то, что ты от меня просишь, например, иранцев убрать, но, милый мой, тогда добавить придется. Добавить чего-нибудь, с Сирией не связанного.

И именно поэтому такого рода договоренности пока нереальны на этой встрече. Потому что Трамп пока к этому не готов. Не готов не из-за того, что его клюют за связь с русскими, а из-за того, что у американцев такой менталитет. Я имею в виду американцев не как компании, не в бизнесе, а в политике. Для того чтобы они пошли на серьезные уступки, их должен сильно жареный петух клюнуть в одно находящееся сзади место. А он пока их не клюнул. Есть проблемы и у Трампа личные политические, и у Америки системные, но все они пока не достигли ничего угрожающего, критического. Вот когда достигнут, они готовы будут, они очень оперативные ребята и адекватные. Поэтому я думаю, что пока по Сирии будет либо очень локальная реальная договоренность, либо, будет она или не будет, в любом случае над ней будет огромная надстройка в виде фиктивной, но зато более глобальной договоренности.

Савельев:

- За время своего президентства Трамп действительно никому ничего не отдал и толком ни с кем не договорился, ни на какие уступки не пошел. Он только брал, пугал, орал.

Юрьев:

- Да и не брал особенно ничего.

Леонтьев:

- Кроме полномочий во внешней политике, которые были урезаны Конгрессом.

Юрьев:

- Знаете, в советское время был такой анекдот, как поезд в коммунизм построили, а он чего-то не движется никак. Вызывали разных специалистов, исторических персонажей. В конец концов, вызвали дедка одного, он говорит: «Да у вас же весь пар в свисток уходит». По-моему, политика Трампа в большой степени ровно этому анекдоту и соответствует. Он ничего никому не уступил, но он ни от кого ничего и не получил.

Леонтьев:

- Снижение корпоративных налогов…

Юрьев:

- Да нет, я про внешнюю политику. Внутри – это вообще не из этой оперы. Дело в том, что свою внутреннюю политику он с Путиным 100 процентов обсуждать не будет, потому что Путин тогда решит, что тот просто спятил. Путину-то какое дело до того, какие у вас корпоративные налоги? Какие хотите, такие и имейте. Китайцам это еще может быть интересно, потому что у них довольно большие инвестиции в США. Но нам-то что за дело до этого? Вы думаете, что огромное количество американцев, которые до сих пор насмерть поддерживают Трампа… Вы знаете закономерность? Любой популист, который пришел к власти в результате выборов, это обычно очень ненадолго. Посмотрите на Макрона. Обычно очень быстро после этого обваливается просто. У того же Обамы в свое время. А у Трампа его внутриамериканская популярность не растет, но она и не падает. Кто за него голосовал, насмерть стоят – Трамп наш президент и т.д. Это из-за чего? Думаете, из-за его успехов во внешней политике, которых нет? А во-вторых, трамповский электорат вообще вся внешняя политика вместе взятая, как и весь мир за пределами Америки, вообще не интересует. Там есть жизнь, но это точно не будет предметом нашего обсуждения.

Савельев:

- То есть, как они на выборы пришли, когда американское общество расколото, так это и держится. А происходит усиление этой радикализации?

Юрьев:

- Конечно, происходит.

Савельев:

- То есть они еще больше раскалываются?

Юрьев:

- По последним опросам, знаете, какой процент американцев считает, что гражданская война (имеется в виду горячая гражданская война, со стрельбой, сражениями) начнется в течение ближайших 2-3 лет? 35 процентов отвечают строгое «да». Куда больше радикализация? Если дойдет до 50, она просто и начнется.

Савельев:

- И этот тренд растет, судя по всему.

Юрьев:

- 100 процентов растет. Степень ненависти двух лагерей друг к другу, причем не на уровне самих политиков, а на уровне народа, по моим наблюдениям, только растет и совершенно зашкаливает уже. Никакого примирения не происходит.

Савельев:

- Полгода-год назад это казалось просто сюром каким-то.

Леонтьев:

- В прессе, например, это был такой алармизм – обсуждать гражданскую войну. Сейчас это просто принятая тема.

Юрьев:

- Пока принято говорить, как же это плохо, еще не принято говорить, как у Горького – пусть быстрее грянет буря. Этого не говорят, а просто сказать: плохо, но будет, - это уже общее место. Разговариваешь с обычными американцами знакомыми, они все очень боятся, и все всерьез к этому относятся. Вы не забывайте, там же, кроме политического наполнения, у всего этого есть еще очень мощный питающий расовый фактор. У нас, по крайней мере, этого нет. У нас были проблемы с Чечней. Но у нас все мусульманское население, включая Поволжье, включая весь Кавказ, составляет всего 18%. А в Америке белые меньше половины уже составляют.

Леонтьев:

- Считая латинов.

Юрьев:

- У них они не считаются. Я тебе хочу сказать, что хиспаникс настроены антиамерикански гораздо в большей степени, чем негры.

Леонтьев:

- Испаноязычное население растет огромными темпами – рождаемость выше, миграция идет.

Савельев:

- Я смотрю результаты творчества крупных американских звезд – и рэп-, и поп-исполнителей, все эту тему педалируют и только нагнетают. То есть оружие в руках черных появляется все больше и больше. И звучат такие лозунги, дескать, смотрите, чего мы добились.

Юрьев:

- Какое оружие? В Америке, чтобы оружие купить, пошел в супермаркет и купил.

Леонтьев:

- Это вооруженная нация.

Юрьев:

- Хочу сказать, что в Нью-Йорке, особенно во всяких нехороших районах типа Бронкса, просто ценник есть: полуавтомат переделать в полный автомат, например, на базе нашего Калашникова, стоит совсем немного – 45 долларов. Посильно кому угодно, хоть на пособии ты сидишь.

Зачитаю пришедшее сообщение. «Вопрос Михаилу Юрьеву. При такой милитаризации в США где страшнее ходить по улицам – в России или в США?»

Вопрос, на мой взгляд, не очень корректный. Потому что в США, если в целом взять статистику по Америке, конечно, в Америке опаснее намного – насильственных преступлений больше, заключенных больше и т.д. И в Америке огромное количество мест, где ходить не то что опасно, а просто нельзя, если ты сам не из этих. Но там очень четкое разделение. То есть в Хьюстоне ты можешь ходить… Как говорил бывший мэр Нью-Йорка Джулиани: моя цель – чтобы голая девушка в бриллиантах могла ночью пройти безопасно по Центральному парку, чтобы это закончилось только тем, что ее заберут в полицию за нарушение общественной нравственности. Вот в Хьюстоне, например, так и есть, а в каком-нибудь Южном Бронксе в Нью-Йорке ровно наоборот. А что касается нашей страны, у нас тоже совершенно безопасно, но в Москве, а если какой-то депрессивный район, то я, честно сказать, просто не знаю.

Леонтьев:

- Я думаю, что есть райончики по стране.

Юрьев:

- Может быть, даже и в Москве есть, просто я не знаю.

Леонтьев:

- В Москве таких районов нет. Например, если ты за 50-ю улицу в Вашингтоне пошел, значит, либо ты дурак, либо у тебя острое желание, чтобы тебе начистили харю. Там это просто без вариантов, это 100 процентов. Или Южный Бронкс. Там, правда, никто тебя бить не будет, тебя просто обчистят.

Юрьев:

- На самом деле правильно сказать, что и в России, и в США зависит от того, где ходить. А вот вопрос о том, если сравнивать плохие районы с плохими, я некомпетентен.

Леонтьев:

- Но оружия у них на руках гораздо больше.

Юрьев:

- Но, с другой стороны, тебе и без всякого оружия могут начистить.

Савельев:

- Еще одна интересная тема. Греческое правительство решило выслать не 60, конечно, как Трамп, но двух российских дипломатов.

Леонтьев:

- Которые якобы провоцировали митинги против признания Македонии Македонией. Я напомню, Македонию сейчас принимают в НАТО, и в этом самом документе (приглашение к процессу приема в НАТО) говорится, что она всегда оказывала услуги. То есть они это заднее место лизали с такой силой. Они действительно абсолютно преданы. У них же большой процент албанского населения, и там просто была реально албанская агрессия. В тот момент, когда албанцы пошли на Македонию, натовские военные немедленно из Македонии убрались. Это не помешало им беззаветно любить НАТО.

На самом деле никакого ухудшения отношений с Грецией у нас быть не может, потому что у нас, конечно, был краткосрочный роман… Когда пришел Ципрас, он открыто заявил ориентацию на Россию, он приехал сюда, он встречался с Путиным, они клянчили у нас деньги, собирались встать на пути немецкого фашизма, как они обзывали Меркель, и т.д. И в один момент, я не знаю, что она шепнула на ушко, этот Ципрас сдулся, полностью забыл все, что он говорил в предвыборной кампании, и стал просто строем ходить. С ним не о чем разговаривать. Это какая-то цыганщина (прошу прощения у цыган).

Савельев:

- Не стоит на это всерьез обращать внимания.

Юрьев:

- Я тоже считаю, что по сравнению с Ципрасом даже Макрон серьезный политик.

Леонтьев:

- Я абсолютно уверен, что российское вмешательство во внутреннюю политику Греции могло бы быть, может быть, гипотетически когда-либо, но сейчас в нем нет совершенно никакого смысла.

Юрьев:

- Кстати, правильно наша слушательница Наталья Гусева пишет: «В православной Греции Ципрас протащил закон об однополых браках. Греки в шоке». То, что греки в шоке, я подтверждаю (по знакомым, по крайней мере).

Леонтьев:

- Он действительно известен как атеист. Когда он хотел с нашими договориться, он здесь изображал дикое уважение к православной церкви.

Юрьев:

- Я знаю много атеистов, которые при этом испытывают к однополым бракам такие же чувства, как я, допустим.

Леонтьев:

- Я сейчас не про это говорю. Я говорю про то, что его отношение к церкви зависит очень сильно от источников…

Юрьев:

- Да тут не про церковь речь идет, а про тех, кто на букву П начинается и на букву С кончается. При чем тут церковь-то?

Леонтьев:

- Давайте перейдем к следующей теме. Появилась новость. Рост российской экономики будет обеспечен за счет заимствований - по крайней мере, именно так считает Минфин. Буквально в ближайшие три года госдолг России планомерно будет расти на 2 триллиона рублей ежегодно. Такие параметры Минфин заложил в проект бюджета.

Юрьев:

- Чуть позже мы поговорим про сам этот долг, насколько это лучше или хуже источник финансирования, чем, например, эмиссия, о которой мы давно говорим. Но сейчас я хотел бы сконцентрироваться на одной очень интересной вещи. Знаете выражение, что в чем-то, как в капле воды, отражается… Вот в коротком комментарии Силуанова по поводу наращивания госдолга, как в капле воды, отражается вся ментальность наших экономических либералов. Что сказал Силуанов? «Я с большой осторожностью отношусь к вопросу госдолга, потому что надо понимать, какие опасности он в себе несет». Это сокращение частных инвестиций (потому что все они начинают уходить в государственные облигации, это более хороший объект) и т.д.

На самом деле, действительно, наращивание внутреннего долга, даже до безопасных уровней, действительно несет в себе определенные проблемы, которые заключаются в том, что у тебя значительная часть частного инвестирования подменяется государственным. То есть, вместо того, чтобы граждане и компании напрямую вкладывали деньги туда, куда они считают нужным для своей прибыли, они вложат в государственные облигации, а государство уже вложит, куда нужно. Такая угроза есть, но абсолютно теоретически. Посмотрите официальную статистику. Остатки на счетах банках (это сбережения населения) растут, инвестиции падают. Никто у нас никуда не инвестирует.

Леонтьев:

- А если инвестируют, то в те же самые денежные спекуляции, например, связанные между инфляцией и…

Юрьев:

- Частные деньги и в это не инвестируются. То есть ты всерьез опасаешься падения того, чему падать абсолютно некуда по причине полного отсутствия. Это люди, у которых, может быть, представления общие и понятия правильные, но абсолютно неадекватные представления, где мы живем. Это примерно как в каком-нибудь блокадном городе, где люди дохнут с голода, говорить, что я очень опасаюсь, что избыточное питание вредно для здоровья, сахар поднимается, холестерин. Какое там избыточное питание? Хотя в принципе тезис верный.

На самом деле пока обсуждаются еще более беззубые вещи. Вот тут нам задают вопросы в ленте: «А куда будут вкладывать – в инфраструктуру, в производство?» Да никуда не будут вкладывать. Это ищут таким способом деньги, чтобы истратить их на выполнение майского указа президента, то есть на чисто расходные функции.

Другое дело, надо понимать, что логика любых процессов в общественной жизни всегда мощнее и сильнее, чем замысел тех, кто их начинает. И если все увидят, что на 2-3 триллиона в год долг увеличивается и ничего страшного не происходит (неважно, что с ним делают), то, естественно, президент в этом случае может подумать: а давайте…

Савельев:

- Еще чуть-чуть.

Юрьев:

- Ну конечно. Поскольку у нас долг близок к нулю… В современном мире известно, что даже такая слабая в своей базовой структуре экономика, как у нас, все равно 30-40% от ВВП совсем безболезненно может иметь.

Леонтьев:

- Притом что она слабая, у нас все-таки положительный баланс торговый…

Юрьев:

- Слабая не в этом смысле. Мы зависим от курса валюты очень сильно. Но даже для этого 30-40%... А 30-40% от нашего годового ВВП – это все-таки 40-50 трлн. рублей, это очень большие деньги. Пока никто никуда ничего не собирается инвестировать. Но в целом мысль правильная, на мой взгляд, вполне можно было бы и эмитировать. Тем не менее, за неимением гербовой пишем на простой, внутренний долг – это следующий после эмиссии, в нашем случае нужная вещь. Его выбирает наше правительство, а не эмиссию, только лишь потому, что при этой мере не нужно (по крайней мере, не позарез нужно) вводить валютное регулирование.

Савельев:

- Боятся все-таки?

Юрьев:

- Они не хотят ссориться с международными спекулятивными валютными фондами, которые, к сожалению, имеют (аккуратно скажу) большое влияние на нашу политику.

Леонтьев:

- Здесь произошло событие (это связано с изысканием денег для выполнения указов Путина, а также для обеспечения рывка так называемого). Придумали обеспечить рывок путем повышения НДС на 2%. То есть более надежного способа зарыть рывок вообще нет. Тут выступил отец нынешней экономико-финансовой школы нашей Алексей Кудрин. Он заявил вещь, для него совершенно революционную. Он сказал: зачем повышать НДС, когда можно повысить уровень отсечения по нефти с 40 до 45? Притом что сейчас нефть за 70 сильно.

Юрьев:

- И, скорее всего, будет за 80.

Леонтьев:

- С 40 до 45. Это абсолютно очевидная вещь, совершенно правильная.

Юрьев:

- Я считаю, что на человека снизошел дух святой.

Савельев:

- И предложил изменить бюджетные правила, которые базируются сейчас на 40 долларах, сделать их мягче, сделать 45 долларов за баррель.

Юрьев:

- Причем вы понимаете, что это абсолютно без риска. Потому что 45 никак не может быть.

Леонтьев:

- Но при этом вы не повышаете НДС, то есть не затягиваете удавку на шее экономического роста.

Юрьев:

- И не даете Центробанку повода опять повысить ставки.

Савельев:

- Потому что чемпионат мира – это, конечно, хорошо, но мы всё видим, мы новости читаем. Пенсионный возраст, НДС – народ бесится. Зачем это делать сейчас? Все-таки нервы-то не железные.

Леонтьев:

- Ну, НДС на народ напрямую… У нас же любят только прямые вещи. Самый популярный вопрос, когда говоришь о каких-то макроэкономических вещах: а что мне до этого как потребителю? Слушайте, оттого, будет экономический рост или экономический спад, тебе как потребителю… От этого зависит всё. Тебе до этого всё. Но это сложная конструкция. Потому что НДС напрямую не бьет, это же налог корпоративный. Но он бьет по экономическому росту, он бьет по рабочим местам.

Юрьев:

- Больше всего он, конечно, влияет на инфляцию. И это было бы само по себе достаточно беззубо, но только Центробанк…

Леонтьев:

- Да, Набиуллина уже сказала, что если мы увидим (а такое влияние возможно), то мы повысим ставки.

Юрьев:

- Оно, конечно, будет.

Савельев:

- Если бьет по инфляции – значит, бьет по спросу. Бьет по спросу – бьет по росту. Это прямая зависимость.

Юрьев:

- Да, но гораздо сильнее у нас другая зависимость. Как только увеличится немножко инфляция, Центробанк обратно повысит ставки, которые только что понизил.

Леонтьев:

- Религия этих ребят – таргетирование инфляции. Они больше ничего не хотят, не умеют и не будут делать.

Здесь есть два источника, две составные части вопросов – YouTube и Viber. Все вопросы в YouTube такие отморожено-оппозиционные, а большинство вопросов в Viber вполне нормальные. Аудитория YouTube совершенно понятная на самом деле.

Юрьев:

- Я перестал в YouTube отвечать на комментарии.

Савельев:

- Оголтелые?

Юрьев:

- Очень оскорбительные. Я не привык терпеть оскорбления. А отвечать им – на хрен они мне сдались, много чести.

Савельев:

- Давайте Вадима из Самары послушаем.

Вадим:

- У меня вопрос и к предпринимателю, и к экономисту. Скажите, как можно увеличить спрос, но с внешней стороны, поскольку внутренним спросом мы экономику не вытянем?

Юрьев:

- Начнем с того, что я не согласен с исходной посылкой. Я считаю, что у нас как раз вытягивать экономику можно и нужно именно в первую очередь внутренним спросом, а не внешним. Я считаю, что внутренним спросом в нашем конкретном случае и проще, и правильнее, и гармоничнее вытягивать экономику. Есть страны с очень высоким уровнем насыщения внутреннего спроса, исходя из современных реалий, например, та же Америка, там вопрос экспорта, расширение внешних рынков является критическим. У нас это не так. Но если отвечать строго на вопрос Вадима, каким образом мы можем увеличить внешний спрос, иными словами, каким образом мы можем увеличить экспорт, это довольно стандартный вопрос.

Леонтьев:

- Конкурентоспособность.

Юрьев:

- Нет. Это ты берешь концептуально, а я беру непосредственно сегодня.

Леонтьев:

- А сегодня у нас сырьевые товары. Как мы можем?

Юрьев:

- Можно и не сырьевые. Есть так называемая стандартная экономическая политика по стимулированию экспорта, она всем известна. Ты частично субсидируешь, вводишь более льготные вещи по НДС. Он и так возвращается, но ты можешь ввести льготы по НДС для поставщиков импортного товара. То есть это довольно стандартная вещь…

Леонтьев:

- Политика поддержки экспорта так называемая. Но она мало касается сырья.

Юрьев:

- Сырья она вообще не касается.

Леонтьев:

- А у нас это основной экспорт.

Юрьев:

- Он не настолько основной, как ты думаешь. Мы-то с тобой знаем, что у нас вопреки распространенному мнению в экспорте доля нефти и газа составляет на самом деле всего лишь около 50%. Это в бюджете она составляет львиную долю, а в самом экспорте не так много. Металл, например, нельзя считать экспортом сырье. У нас в последнее время довольно сильно вырос экспорт машин и технических изделий. Он пока не так велик, но растет довольно хорошими темпами.

Леонтьев:

- Но есть оружие.

Юрьев:

- Имеются в виду гражданские, за вычетом оружия.

Леонтьев:

- Там можно повысить.

Юрьев:

- Можно повысить, а вот нужно ли, это другой вопрос. Я считаю, что главные усилия должны быть направлены на внутренний спрос.

Леонтьев:

- У нас зажат внутренний спрос, потому что с точки зрения концептуальной эти наши квазилибералы, когда говорят о росте, ни о чем не могут говорить, кроме как об экспорте. Кстати, они очень любят говорить о поддержке эксперта. Поддерживают они его крайне слабо, поскольку они к тому же еще фискальные фанатики. У нас ресурсы внутреннего спроса совершенно не используются. Очень низкие зарплаты, очень низкие пенсии. Вот здесь все начинают этот кипеж по поводу пенсионной реформы. Слушайте, у нас нет нормальной пенсионной системы. Это какие-то гроши на самом деле. И способ повысить внутренний спрос – это, кстати, увеличить пенсии. А то, что у нас сделано, это не пенсионная реформа, это просто изменение пенсионного возраста.

Юрьев:

- Я присоединяюсь к Мише. Например, в такой не самой последней экономике в мире под названием китайская, у них обсуждалось на последнем съезде партии, чтобы переходить на политику внутреннего стимулирования экономического роста. И они на первом месте ставят введение государственной пенсионной системы. Считаю, что это и есть главный способ повысить внутренний спрос. Миша абсолютно прав, другие так и делают. Нас часто спрашивают, почему мы такую человеконенавистническую позицию занимаем, что мы за то, чтобы повысить пенсионный возраст. Я за то, чтобы повысить пенсионный возраст, но я категорически против того, чтобы пенсии были столь нищенские, которые есть сейчас, и даже столь нищенские, какие будут в результате повышения пенсионного возраста. Средняя пенсия в наших условиях, при нашем уровне цен, при нашем уровне экономического развития должна быть в диапазоне 40-50 тыс. рублей, зарплата – под 100. Иначе смешно о чем-то говорить.

Леонтьев:

- При этом принято решение. Они подписали или собираются подписать конвенцию, по которой пенсия будет составлять не менее 40% от зарплаты.

Юрьев:

- Это соответствует тому, что я сказал. 40 тысяч и составляет 40%.

Савельев:

- Но когда это произойдет?

Юрьев:

- Да никогда. Если установить зарплату на уровне 3 копейки и пенсию на уровне 1,5 копейки, может, она и будет составлять 40%, но прожить нельзя ни на то, ни на другое. А с этой пенсии хоть в 60 лет выходи, хоть в 40, все равно это ни о чем.

Леонтьев:

- Но, понимаешь, это же вызовет инфляцию.

Юрьев:

- И частные инвестиции, которых нет, не туда переместятся.

Савельев:

- Еще одна тема. Захар Прилепин покинул пост заместителя командира батальона ополчения самопровозглашенной Донецкой Народной Республики и вернулся в Москву, в том числе чтобы заняться литературой, ну и вообще в целом у человека накопились дела. Знаете, совершенно неожиданно это вызвало вал недовольства с разных сторон – дескать, как можно было покинуть пост, там же боевые действия.

Юрьев:

- Которых нет.

Савельев:

- Прилепин сказал, что на фронтах полная тишина. Цитирую. «Нельзя сказать, что на донбасских фронтах полная тишина, но противостояние минимизировано».

Юрьев:

- Самое главное, он сказал, что того тотального наступления, которого опасались, и которое должно было произойти… Уж не знаю, в результате ли того, что Путин предупредил довольно прозрачно, или что-то еще. Не исключаю, кстати, что и американцы им сказали пока не лезть, до поступления следующих инструкций. Тем не менее, пока этого не произошло и в ближайшее время не произойдет. Но стратегически, конечно, произойдет.

Леонтьев:

- Хочу заметить, что Захар Прилепин очень хороший писатель. И то, что он решил, наконец, вернуться и заняться немного писательством, это совершенно естественно и очень полезно. То, что он туда съездил и сделал то, что он сделал, я ему, честно говоря, очень завидую.

Юрьев:

- Особенно смешно, когда наши записные либералы, которые за Украину, которые говорят, что Путин – чудовище, когда они упрекают, что он предал ДНР. Друзья, вы-то должны только поблагодарить за это.

Савельев:

- У нас есть звонок.

- Бобылев Александр. Хотел спросить ведущих о макроэкономике. Как вы видите взаимосвязь ЗВР от курса рубля и денежной массы агрегатной М1? Ведь у нас в бюджете на 19-й год…

Юрьев:

- Тут же все понятно. Чем больше золотовалютные резервы… ЗВР каким образом у нас формируются? Они формируются путем покупки валюты Центробанком за рубли, которые эмитируются. Вот это единственный вид эмиссии, который у нас есть. У нас нет кредитной эмиссии, у нас есть такая называемая валютная эмиссия. Поэтому чем больше ЗВР, это автоматически означает, что курс рубля будет ниже от этого. Это не значит, что он физически понизится, но при прочих равных он будет ниже. А денежная масса будет больше, естественно. Рубли-то эмитировали, для того чтобы купить валюту, значит, денежная масса увеличивается.

Савельев:

- Нам дозвонился Игорь из Москвы.

- Я хотел поговорить о зарплатах, точнее об их абсолютной величине. Вы называете суммы, но я хотел обратить внимание, что сама по себе абсолютная величина зарплаты роли не играет. Это не моя идея, я ее в нескольких вариантах слышал. Если применить теорему о предельной себестоимости к человеку (это из курса микроэкономики), то из этого есть следствие, что есть оптимум в этой зарплате, который, если в рамках предприятия, то предприятие себе выбирает и, соответственно, человек. Вы называете 100 тысяч. Это может оказаться как мало, так и много. Это все очень сильно зависимо. Я не исключаю, что есть работа, где человек сам будет приплачивать, только бы ею заниматься.

Юрьев:

- Тут все довольно просто. Во-первых, не надо на этой цифре зацикливаться. Во-вторых, я имел в виду, что она должна быть кратно больше, чем есть сейчас. В-третьих, я имел в виду обычную работу. Понятно, что если на работу требуются мужчины для приведения клиенток в хорошее настроение путем близкого контакта, может быть, и за бесплатно очередь стоять понять. Но понятно, что не про эти работы речь идет. Понятно, что речь идет про работы, которые не являются какими-то особо вредными, но и никоим образом не являются какими-то особо интересными и особенно приятными. Наконец, когда говорится о том, что сама зарплата неважна, - конечно, зарплата ни в одной стране неважна, важно соотношение уровня зарплаты с уровнем цен. Я имел в виду при нашем нынешнем уровне цен. Я гарантирую вам, что мы по своему уровню экономического развития, хоть и плохому, тем не менее, то, которое есть (экономическому, технологическому, по нашему платежному балансу внешней торговли), мы при нашем уровне цен более чем могли бы иметь такие и более высокие зарплаты, если бы не совершенно разрушительная экономическая политика, которая у нас проводится.

Леонтьев:

- Я хочу заметить такую вещь, что прямому регулированию подлежат пенсии и, может быть, зарплаты бюджетников так называемых. Они определяются государством. Государственные пенсии определяются государством, и государственные служащие тоже оплачиваются государством. В принципе в рыночной экономике зарплата определяется спросом и предложением рабочей силы. Вон в Китае была очень низкая зарплата, а потом она повышается, повышается, повышается, в том числе и с ростом продуктивности, грубо говоря, национального богатства, и цена рабочей силы такая-то на рынке. Ни один нормальный работодатель не будет платить за работу больше, чем есть цена на рынке. Если он может взять работника примерно той же эффективности дешевле, то он его возьмет. Это не предмет регулирования на самом деле. А вот макроэкономика, о которой говорил Михаил Зиновьевич, она играет здесь решающую роль. Если вы демонизируете экономику, если вы зажимаете денежную массу непрерывно, если у вас главное – борьба с инфляцией, то, конечно, вообще лучше зарплату не платить. Откуда возьмется инфляция? Не на что купить. Цены резко упадут.

Савельев:

- Да, вместе с голодными людьми.

Леонтьев:

- Вот говорят: цены на бензин. И на бензин упадут. Денег не платите людям совсем, и все будет в порядке.

Савельев:

- Нам дозвонился Михаил из Воронежа.

- Вопрос Михаилу Юрьеву. Мы все знаем Сороса, международного финансиста. И он проводит интересы США с помощью в том числе и своих денежных средств. От наших финансистов можно услышать в лучшем случае слова, а никаких действий, и свои деньги они на проведение интересов России не тратят никогда.

Второй вопрос – Михаилу Леонтьеву. Вы часто говорите о том, что инфляция носит немонетарный характер. И мы все знаем, что политика Роснефти и Газпрома… Растут цены и тарифы всевозможные. И главный вклад в рост инфляции вносят именно Роснефть и Газпром.

Леонтьев:

- Я не знаю, где Сорос вкладывает свои деньги для продвижения своих интересов в России, потому что в России он денег не вкладывает, ему давно не дают, его отсюда погнали поганой метлой. Поэтому он вкладывает в тех странах, где он может нагадить России. Такая задача актуальна для фондов Сороса.

Юрьев:

- Это правда. Я свои деньги ни в какую политику не вкладываю и никогда в жизни вкладывать не будут, потому что считаю это в принципе неправильным.

Леонтьев:

- А что касается Сороса, то он вообще-то финансовый спекулянт мирового масштаба. Поэтому он таким образом отмывает, можно сказать, свой имидж. Это типичное отмывание позиций. Потому что этот человек обваливал национальные валюты некоторых стран, включая Великобританию.

Юрьев:

- Правда, в случае Великобритании это было благое дело.

Леонтьев:

- По поводу немонетарного характера инфляции. Я ни в коем случае не хочу обидеть наших коллег из Газпрома, но цены на бензин у нас рыночные. Как вы думаете, легко президенту на «прямой линии» было сказать, что причиной роста цен на бензин являются ошибки регулирования, финансового регулятора, то есть правительства, а не просто наехать на нефтяные компании? Но это правда. В цене бензина нефть составляет примерно 6-7,%. Все остальное – это налоги, тарифы. Газпром в отличие от Роснефти является монополией (газовой монополией). Поэтому он может свои издержки включать в цену, потому что он ее определяет. У нас нет рыночной цены на газ, а рыночная цена на бензин есть, компания должна платить налоги. Вы говорите глупости. А если говорить о тарифах, то вы посмотрите на железную дорогу. Что вы железную дорогу не заметили? А железная дорога во всех ценах всех товаров, всего сырья, всего, что производят в стране, играет огромную роль. А налогов они платят, кстати, с гулькин хрен.

Савельев:

- Хорошей недели всем, друзья.