Зинаида Федоровна с удовольствием встречается с детьми и всегда норовит усадить гостей за стол
Фото: Андрей ЦЫГАНОВ
В этом году Зинаиде Федоровне Шкуратовой исполнилось 93 года. Энергичная и жизнерадостная, она чуть не силком усаживает гостей за стол.
- С чая не начинают! По-русски – сделать глоток коньячка.
Поставив рюмку на стол, Зинаида Федоровна начинает рассказ.
- Я подошла к Рейхстагу. Нашла под сапогом осколок от снаряда и нацарапала на этой поганой черной стене – «Старшина Шкуратова с Волги».
«Немецкие медсестры такое вытворяли!»
Когда началась война, Зине было 16 лет. Она жила в Кинеле. Девушка обманула военкома, прибавив себе полгода, и убежала на фронт. Там она служила медсестрой. Сразу после окончания курсов началась практика – в Сталинграде.
- Мы раненых оттуда вывозили, - вспоминает Зинаида Федоровна. - Страшно было… Мы подкрадывались к берегу на теплоходе «Михаил Ломоносов» и вытаскивали раненых. А немцы мешали – зажигали световые ракеты: все было видно как днем… Такая вот практика.
Стриженая, курящая, худенькая
Фронтовые фотографии лежат у Зинаиды Федоровны на самом видном месте – на старом комоде.
- Вот этого парня я вытащила на себе. Недавно мне письмо его внук прислал, 28-летний парень. Благодарил за деда. Оказалось, он стихи мне посвятил, - женщина листает изображения. – А это – выздоравливающий раненый. Это я встретила своего командира батальона, это еще один раненый... А это я – вот такая была чуднаАя.
С фото строго смотрит худощавая коротко стриженая девушка. Медсестрой Зина дошла до Германии и вернулась на родину только в 1951 году: осталась работать в госпитале.
- Раненых было полно. А мы уже устали, в демобилизацию просились. Уехали, а на границе с Брестом нас нагнали: «Девушки, вернитесь. Женихи ваши еще в Германии, а дома карточки не отменили. Немецкие медсестры там такое вытворяют…» В госпитале начались постоянные смерти. То от пневмонии офицер умер, то после простой операции на аппендиксе. Так мы и вернулись.
Домой в СССР Зинаида вернулась далеко не сразу
Фото: Андрей ЦЫГАНОВ
«Дурочка, брось меня»
Домой Зина вернулась инвалидом – здоровье было подорвано.
- Я выволокла на себе больше 90 парней. Два раза со счета сбивалась… Себя сгубила. Столько людей перевидала… Старичок один был. Ну для меня тогдашней старичок – ему аж 42 года было. Тащу его, а он начал уговаривать:
- Дурочка, брось меня.
- Куда я брошу?
- Ты же видишь – я не жилец.
А у него была рана в живот, многие и правда умирали от внутреннего кровотечения.
- Как я тебя брошу? Если уцелею, будешь всю жизнь сниться, изведешь меня. Молчи, пожалуйста, - и сунула ему в рот цигарку. Сама закурила.
Я приволокла раненого в медсанбат. Слышу, хирурги меж собой говорят, что надо кровь переливать. А крови нет. Говорю: «Доктор, у меня 2-ая группа, может, ему пригодится?» Подошла. Врач смотрит на меня: «Да уж больно ты доходная. Вес собачий – 47 кг». Наложили мне в сумку кучу бинтов для весу, взяли 200 грамм крови. Обратно пошла восьмерочкой – едва на ногах стояла. Выжил, наверное.
Завещание фронтовой подруги
Зинаиду Федоровну прерывает телефонный звонок. Это звонит соседка, дочь фронтовой подруги.
- Во время затишья я ходила по окопам: искала земляков. Мне ответили: «Я из Курумоча». Познакомились с ней. Она связисткой была. Говорит: «Скоро будет бой большой. Уцелеем, нет ли? Давай условимся: если одна из нас уцелеет, то родным покажем, где холмик». Обе уцелели, а клятву сохранили. Она умерла уже после войны. Напомнила мне: «Присмотри за дочерью». Я присмотрела так, что высмотрела рак груди. Схватила сразу – ее прооперировали. Через пять лет вторая опухоль. Ей уже 71 год… Это великая умница, юрист, да только характер у нее мягкий. Жестче надо быть.
- А у вас какой характер?
- Знаешь какой? Я думаю, твердый, раз жива. У меня было три мачехи, и каждая меня обижала. Одна давала ведро конное - огромное. Иди, говорит, за водой. А родного ребенка за это время покормит. От третьей мачехи я уже на фронт убежала.
Жизнь у военной медсестры оказалась нелегкой
Фото: Андрей ЦЫГАНОВ
Муж да жена
На войне Зинаида Федоровна вышла замуж за лейтенанта. Он поступил в госпиталь на дежурство Зины.
- Чем-то я ему понравилась – стриженая, курящая, худенькая, - шутит женщина. - Он начал приставать. Потом поженились, он переехал он ко мне в Магдебург. Родила ребеночка, а он умер через несколько часов. Роды немка принимала…
К одному из праздников Зинаида Федоровна решила сшить себе новый китель. Немки-портнихи не успевали. Одна из них предложила взять китель домой и пригласила Зину на примерку.
- Пришла к ней, а у нее двухлетний мальчик, - Зинаида Федоровна начинает перебирать пальцы. - Пока ждала, заигралась с ним. И тут немка брякнула: «Это от твоего мужа». Меня аж теперь дурь берет. Она видит мою реакцию идиотскую, уточняет: «До твоей свадьбы». Я немножко успокоилась. Пришла домой - начала мужа клевать, что мясокомбинат разводит. А к немке той начала ходить. Хлеб таскать ей, сало. И, дура, по молодости начала ее запугивать: «Фрау, вот наши войска уйдут, тебя накажут за то, что у тебя ребенок от русского офицера. Давай мы у тебя его возьмем и демобилизуемся». Она говорит: «Нет, я мать». Она права была, конечно. Не могла я так жить. Как вспомню, что его ребенок живой, а у меня – нет... Так и бросила его, уехала домой, в СССР. Он пытался меня отыскать, а я пряталась, по несколько суток дежурила в роддоме. Не нашел. Вот такую первую семья я создала.
Журавлик одинокий
Скоро Зинаида Федоровна снова вышла замуж. Забеременеть опять не удалось.
- Мужей меняла, думала, не виновата , что никак не стану матерью. Нет, я была виновата… Осталась я одна – как журавлик одинокий.
В Германии Зинаида Федоровна подружилась с другой немкой, «хорошей» - Элизабет Шальк. Когда уезжала домой, пристроила Элизабет в магазин продавщицей. В благодарность женщина сохранила могилу ребенка Зины.
- Русские кладбища стали вывозить, а могилу ребеночка не тронули. Я это узнала и в 1981 году поехала в Магдебург. Элизабет подвела меня к могиле, говорит: «Не волнуйся только, не ругайся. Вот здесь лежит твой ребенок, а фамилия написана моя - Шальк». Там мраморный голубок со склоненной головой… Я постояла. Вот тебе и все.
***
Зинаида Федоровна снова прерывает рассказ.
- Лимон в чай положить? Ухаживать еще за вами надо, черт возьми! По моей жизни книгу писать надо. На Красной Глинке нас осталось трое. У этой – крыша прохудилась, другая слегла с переломом тазобедренного сустава. Только вот одна бегает, - усмехается Зинаида Федоровна.