Премия Рунета-2020
Донецк
+2°
Boom metrics
Политика30 декабря 2017 13:00

Самый масштабный обмен пленных 2017: "В Донецке нас встретили, как родных"

«Комсомолка» пообщалась с освобожденными из украинского плена людьми, которые наконец встретят новый 2018 год на свободе
Впереди много сложностей - лечение, восстановление документов, поиск работы, но главное - они дома, здесь и стены помогают.

Впереди много сложностей - лечение, восстановление документов, поиск работы, но главное - они дома, здесь и стены помогают.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

У них тоже украшена елка, а в этом году даже удастся встретить почти по-человечески новый год. Пусть пока и не дома, а в донецких общежитиях.

Почти как дома - в холле общежития стоит украшенная елка.

Почти как дома - в холле общежития стоит украшенная елка.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Именно в них 27 декабря разместили спасенных из украинского плена людей. Я подхожу к крылечку, на котором курят, негромко общаясь, группки мужчин. Даже потому, как они сдержаны в эмоциях видно, что это не просто гражданские, тогда бы гвалт стоял куда громче.

«Комсомолка» нас сдружила

Изможденные, у многих на лице ни кровинки, особенно у совсем юных мальчиков, растущим организмам которых нужно вообще усиленное питание, некоторые стоят, опираясь на костыли, парень с разбитым лицом, поймав мой взгляд, отворачивается. Ожидаю, что эти люди после стольких испытаний отнесутся ко мне враждебно и не захотят общаться. И тут же понимаю, что ошибаюсь. Представляюсь корреспондентом «Комсомолки» и в подтверждение слов достаю из пакета стопку свежих газет.

- Ух ты, «Комсомолка»! Приятно взять в руки после украинской пропаганды, которой нас там кормили, - говорят они. – А еще газеты есть, я бы другу взял? Приносите еще!

Газеты разлетаются, как горячие пирожки. Здесь у многих пока нет телефонов, нет интернета и гаджетов, а потребность в информации после украинского плена велика.

Дедушка Ниндзя – майор Советской Армии

Этот мужчина стоит в окружении своих друзей – рыжеволосой девушки и высокого мужчины, одетых в камуфляж, все трое плачут. Вместе с первых дней войны, а в августе 2014 года Александр (позывной Ниндзя) попал в плен. Не чаяли уже свидеться.

- Родненькие, заберите меня к себе, я воевать хочу, - молит их освобожденный из плена.

Александру 58 лет, сам из Краматорска, майор Советской Армии, 8 лет служил в Афгане, а когда в Донбасс пришла война, не смог отсиживаться, известно - бывших военных не бывает. В плен попал, когда к родным попытался приехать. Потому просит фамилию не называть, чтобы не подставить родственников.

Александр служил в Афгане, был в плену у Талибана, но и там такого не творили, как бывшие соотечественники.

Александр служил в Афгане, был в плену у Талибана, но и там такого не творили, как бывшие соотечественники.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

- Я в 1981 году был два месяца в плену у Талибана (запрещенная в РФ террористическая организация), но даже там так не издевались, как украинцы, - рассказывает Александр, закуривая. - В СБУ задували в уши монтажную пену, а еще вкручивали в уши стержни и поднимали вот так над полом. Пытали электрошокером, мне первый раз ударили по половым органам, я обмочился. Расчет – сломать психологически, уничтожить человеческое достоинство, размазать тебя. Молокососы сопливые били меня и орали, что я их страну разрушил. Я им пытался возразить и тут же получал в зубы. Пытками заставляют подписать любые признания, мне так и сказали: «Твои убеждения нас не касаются. Пиши». Сидел в Артемовске. В этом феврале срок бы истек, но я выбрал обмен. Не смогу жить среди тех мразей.

Сотрудники СБУ конфисковали у него все имущество, во время обыска забрали документы и даже награды за Афган.

- Орали при обыске: «Ты який дэржави служив?!» - В глазах мужчины слезы. – Отобрали не только паспорт, а и два ордена Красной звезды, две медали «За отвагу», четыре медали «За боевые заслуги», ничего не вернули. Придется дедушке Ниндзе начинать жизнь с нуля, а в Донецке из родни никого, надежда только на сослуживцев.

За группу ВКонтакте – в плен

К нам подходит седой мужчина. Иван Солопихин – мой земляк из Авдеевки, а потому обнимаемся как родственники. Служил в армии ДНР, а в плен попал в этом году под Верхнеторецким, с ним была карта, которую нужно было передать. Кто-то его предал, считает мужчина. Мужчине почти 70 лет, но он снова рвется в армию.

- Но я-то ладно, повоевать пришлось, было дело, а вот со мной сидел в камере парень молодой вообще ни за что и тут таких немало, - Иван подводит меня к Сереже.

Именно на его совершенно белое худое лицо я обратила внимание, таких лиц не бывает у молодых людей, а ему всего 24 года, взяли – в 21.

Огромные глаза на этом белом лице потрясают, точно идеалист, думаю я. Парень явно смущается и вскоре я понимаю причину этого – во рту не хватает половины зубов. Сергей был студентом третьего курса химико-механического техникума Славянска.

- Когда начались известные события, я создал группу «Антимайдан Славянск», она быстро набрала неплохую популярность, - медленно говорит Сергей. - Однажды 17 апреля 2015 года, когда пары уже окончились и я спешил домой, меня вызвал к себе в кабинет директор, после этого домой я не вернулся. Провел в заключении 2 года и 8 месяцев.

У парня дома остались родители, дедушка с бабушкой. Вот только дедушка так и не дождался внука из плена, умер – сердце не выдержало.

- Во время допроса меня часто спрашивали: «Крым чей?» - Рассказывает еще один спасенный из плена по имени Артем. Фамилию просит не светить, родные на оккупированной территории. – Я отвечал: «Наш!». Этот ответ их страшно бесил, ведь тут как ни крути: если я признаю Крым украинским, он их и если не признаю этого, то – наш, российский. За этот ответ били по ребрам, тянули запястья так, что рвались сухожилия. Вон у меня на запястьях какие подарочки остались.

Парень демонстрирует худые руки, со вздувшимися шишками.

Артем демонстрирует искалеченные запястья.

Артем демонстрирует искалеченные запястья.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Предали родные дети

Этот мужчина выделяется в толпе, он стоит совершенно один. Я не сразу понимаю, что же такое родное в его лице и наконец понимаю – он напоминает мне Будулая. Такие же печаль и мудрое понимание жизни глазах. Знакомимся.

Геннадию Павловичу 58 лет сам с Харькова, когда началась заваруха на своей машине приехал в Республику, готов был служить хоть кем.

- Сказали по возрасту не подхожу, но раз есть машина, предложили работать водителем, возил замполита, - рассказывает мужчина как-то отрешенно. - Сдали меня в СБУ собственные дети, когда я приехал семью проведать. Всю жизнь жил для них, помогал чем мог - одному сыну оставил квартиру, другому – дом. Старший работает на жд дороге, младший – в милиции. Именно младший сам привел оперов, а старший помог. В заключении меня били не сильно, просто раздетого в декабре к кровати приковывали наручниками, а в камере открывали окна. Но что там эти муки в сравнении с тем, что творилось в душе? Сидел с уголовниками, некоторые из которых в 20 лет и таблицы умножения не знают. Освобождения уже не ждал, боялся верить. А вот сейчас не знаю, чем жить. Все, ради чего я жил, рухнуло – дети предали, семьи нет, работы нет.

Геннадия в плен сдали родные дети.

Геннадия в плен сдали родные дети.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Я пытаюсь найти слова ободрения, понимаю, как беспомощно они звучат.

- Спасибо вам, - мужчина вдруг целует мне руку.

- А может быть вам нужно что-то принести? – спрашиваю я.

-Что вы, спасибо? Тут как в раю, а главное – на свободе. Вчера нам выдали гуманитарку, так что мы не голодаем, - говорит мой Будулай. – А еще много приносят совершенно незнакомые люди – еду, одежду и т.д. Вот как получается – они совершенно чужие, а ближе родных.

Шел к больной матери и угодил в плен

К нам вдруг сам подходит высокий парень с красными воспаленными глазами.

- Вы журналист? Я ваш коллега, - он протягивает мне руку и просит прощения, что она не слишком чистая.

Юрий Ковальчук – журналист сайтов «Политнавигатор» и «Антифашист» родом из Херсона, успел и повоевать.

- В июне этого года выезжал проведать мать, это был последний шанс ее увидеть, она совсем в плохом состоянии, а сейчас даже не узнает никого, - рассказывает Юра. – Переходил по «зеленке» и попал в плен за незаконное пересечение границы. Кто я – выяснить было несложно. Счастье, что отбывал заключение в Херсоне. Там просто «дичь», я им рассказывал то, что давно уже опубликовано в прессе, а они записывали, раскрыв рот. Результат наших бесед - сломаны все ребра, выбиты зубы, на моей голове разбивали табурет – за семь месяцев плена прошел многое. В плену всегда верил, что меня не бросят. А когда ехали в автобусах на обмен, дончане махали нам руками приветственно, я понял – едем домой. Господи, до войны я в Донбассе был один раз, а сейчас буду жизнь свою строить здесь.

К общежитию подходят автобусы, освобожденных везут на флюорографию в больницу. Многим из них потребуется длительное лечение, восстановление как физическое, так и моральное. Но главное – они уже дома.